НОВАЯ МУЗЫКА НА НОВОЙ СЦЕНЕ. Лекция и концерт из произведений Освальдо Голихова

19:00
Лекция профессора Авишая Бар-Ашера: «Язык, молитва и творение: Исаак Слепой и рождение каббалы». Рабби Исаак Слепой (XII-XIII вв.) — мистик и эзотерик, принадлежал к династии законоучителей Прованса и был одним из первых каббалистов. Его учение было записано после нескольких поколений передачи из уст в уста. Это уникальное сочетание новаторской каббалистической теологии и мистики языка.

Вход бесплатный, по регистрации

20:00
Концерт из произведений Освальдо Голихова (1960)
В программе:
The Dreams and Prayers of Isaac the Blind, для кларнета и струнного квартета (1994)
Yiddishbbuk, для струнного квартета (1992)

A&C String quartet:
Глеб Хохлов
Полина Бабинкова
Эмиль Саларидзе
Юлия Мигунова
При участии Игната Красикова, кларнет

The Dreams and Payers of Isaac the Blind

Восемь столетий назад рабби Исаак Слепой, великий каббалист из Прованса, надиктовал рукопись, в которой утверждается, что всё существующее и происходящее в мире – это результат комбинирования букв еврейского алфавита: «Корень их – имя, ибо буквы подобны ветвям, появляющимся в виде мерцающего пламени, подвижного, но в то же время неотрывного от угля». Его убеждение актуально и сегодня: разве мы не знаем современных ученых, полагающих, что ключ к нашей жизни и судьбе сокрыт в кодах другого рода?

Исаак посвятил жизнь своему искусству с не меньшей страстью, чем клезмеры или музыканты струнного квартета. В поисках чего-то ощутимого, но в то же время трансцендентного, они все достигают экстатического состояния. Гершом Шолем, знаменитый исследователь еврейской мистики, писал, что «Исаак и его ученики не говорят об экстазе как единичном шаге за пределы человеческого сознания. Они говорят о двекут («прилеплении») как длящемся состоянии, подпитываемом и возобновляемом через медитацию». Как иначе, чем через это состояние, можно объяснить странную жизнь Исаака, или десятилетия, в течение которых четыре души растворяют свою индивидуальность в едином высшем организме, называемом струнным квартетом? Как иначе можно объяснить неразрывную цепь поколений клезмеров, которые благословляя своей музыкой свадьбы, пытались обнаружить мелодию, которая превзошла бы саму себя, став воздухом, духом, дыханием?

Части этого сочинения звучат для меня так, как будто они написаны на трех разных языках, которые евреи использовали на протяжении истории. Это отчасти объясняет эпический характер произведения. Прелюдию и первую часть я слышу на древневосточном арамейском; вторую часть — на богатом и хрупком идише — языке долгого изгнания; третью заключительную — на священном иврите.

Прелюдия и первая часть разными способами разрабатывают две молитвы: квартет исполняет первую часть основной молитвы Грозных дней «Унтане Токеф», в то время как кларнет грезит о мотивах из «Авину Малкейну». Вторая часть основана на «The Old Klezmer Band» — традиционной танцевальной мелодии, окруженной контрастными отсветами собственного нимба. Третья часть была написана раньше остальных. Это инструментальная версия K’vakarat — сочинения, написанного несколько лет назад для Кронос-квартета и кантора Миши Александровича. Значение слова клезмер — «инструмент пения» — становится понятным, когда слышишь исполнение канторской мелодии Дэвидом Кракауэром. Эта часть и постлюдия приводят к завершению молитву, оставленную незавершенной в первой части: «Ты проводишь, определяешь и считаешь души всех живущих, ставишь предел всему живому и отмечаешь решение их судьбы».

Однако, слепота не менее важна для этого произведения, чем сны и молитвы. Я всегда догадывался, что для достижения максимальной интенсивности исполнения, музыканты должны играть как бы «вслепую». Не случайно, легендарные барды у разных народов, начиная с Гомера, по преданию считаются слепыми. «Слепота» — это, вероятно, тайна великих струнных квартетов —тех, которым не нужны глаза, чтобы вступать в контакт друг с другом, с музыкой и с публикой. Мой hommage всем им и Исааку из Прованса — это сочинение для слепых музыкантов, которое они могут играть наизусть. Слепота напомнила мне о том, как изначально сочинялась музыка: она была искусством, опиравшимся на нашу способность петь, слышать и строить замки звука в своей памяти. Освальдо Голихов
Yiddishbbuk

«Разбитая песня, исполняемая на сломанных цимбалах». Так, по словам Кафки, начинается Yiddishbbuk — собрание апокрифических псалмов, которые он читал, когда жил на улице алхимиков в Праге. Единственные осколки этого собрания — разрозненные стихи в разных записных книжках и одна цитата в письме к Милене: «Никто не поет так чисто, как те, кто находятся в глубине ада. Их песню мы путаем с пением ангелов». Псалмы записаны еврейскими буквами с музыкальной нотацией, подобной той, которая используется в настоящих Псалмах, и единственное указание на их музыкальный характер звучит так: «В модусе Вавилонских ламентаций». Настоящие наброски для струнного квартета пытаются на основе едва заметных следов реконструировать ту музыку.

Части пьесы носят инициалы людей, чьей памяти они посвящены. Первая часть хранит память о трех детях, заключенных нацистами в лагерь Терезиенштадт: Дорис Вейсерова (1932–1944), Франтишек Басс (1930–1944) и Томаш Каудерс (1934–1943). Их стихи и рисунки опубликованы в книге «…I never saw another butterfly…» (US Holocaust Museum). Вторая часть носит инициалы писателя Исаака Башевиса Зингера (1904–1991), а последняя — инициалы Леонарда Бернстайна (1918-1990). Освальдо Голихов