Выставка «Мастерская на выезде»
Галерея Pecherskiy представляет выставку Петра Быстрова «Мастерская на выезде».
Выставка «Мастерская на выезде»
Подробнее о выставке «Мастерская на выезде»
Михаил Дмитриевич Скобелев во время Русско-Турецкой войны получил прозвище Ак-Паша или Белый Генерал. Наверняка в юности бывали у него и другие прозвища. Можно предположить, что студенты Петербургского университета, где он учился на математическом факультете (хотя и не доучился, так как университет был временно закрыт из-за студенческих беспорядков), могли называть Скобелева, сокращая его фамилию, как это часто бывает, — «Скобка» или просто «Скоба». Ну, вот как у Хармса, Пушкин звал Жуковского Жуковым. Что, впрочем, вряд ли могло быть очень обидно. Обиднее было, когда Лермонтов называл Мартынова Мартышкой. Лермонтов обидчик был известный. У Мартынова накопилось, и все знают, чем всё закончилось.
Конец Скобелева был тоже до обидного внезапным, нелепым и загадочным. Но дело конечно не столько в превратностях судьбы или в созвучиях фамилии с художественным средством, если поставить вопрос, каким образом художник Пётр Быстров совершает свой выбор, кому быть изображённым на его досках, которые он называет скобогравюрами.
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Художник с этим особо и не спорит. Но настаивая на специфически-художественных правах на воображение и фантазию, он выстраивает галерею портретов и образов, которые провоцируют и всегда провоцировали вопросы «а что было бы, если…». Ведь именно таковы его и «Битлы», и Лермонтов, и Скобелев, одинаково любимый и «консерваторами», и «либералами», и казаки с индейцами, и миссионеры. И опять не так уж важно для художника, чего не успели пропеть Джон и Джордж, и чего не успел написать М.Ю., установил бы герой Плевны конституционное правление в России, проживи он дольше, и не сложился ли бы удивительный русско-американский по содержанию и казаче-индейский по форме культурный симбиоз, если бы так внезапно не прервалась деятельность православных миссионеров на калифорнийском берегу.
Похоже, дело тут идёт не о переосмыслении, и тем более не о пересказывании истории. Пётр Быстров менее всего занят изготовлением иллюстраций к некоей вычурной и прихотливой историографии. Жест художника более широкий, щедрый и богатырский, и вполне согласный с заветом Казимира Малевича, начертавшего в своей книге, подаренной Хармсу: «Идите и остановите прогресс».Разумеется, это не призыв предпочесть реакцию поступательному развитию. Но это некая позиция, противостоящая инновационной одержимости. В случае Петра Быстрова — это своего рода художественный атлетизм как преграда обезумевшей прогрессомании.
Клод Леви-Стросс описывал искусство как некую зону, в которой находит прибежище дикая, неприручённая мысль, вытесняемая на периферию действительности доминирующим прогрессистским сознанием. Деятельность художника сродни ухищрениям и поведению дикаря, индейца, предпочитающего так называемый «бриколаж», со стороны кажущийся нелепыми ужимками, но в котором больше неподдельной диалогичности, разговора на равных с действительностью и историей, чем в доминантном и авторитарном напоре утвердившегося «инженерного» сознания.
И напоследок немного воспоминаний. В середине 80-х годов, когда юный Петя Быстров был никем иным, как маленьким индейцем и казачком просто в силу своего возраста, художественная Москва была потрясена целым рядом доселе невиданных колоссальных выставок звёзд мирового искусства. Одним из знаменитых художников, посетивших тогда нашу столицу, был Гюнтер Юккер, творчество которого состояло в бесконечном и методичном забивании гвоздей. Гвоздь из невидимого вспомогательного элемента становился в центр художественного образотворчества, и не важно, абстрактного или фигуративного. Это была революция сознания. Примерно в то же время происходит производственная революция в художественных мастерских: московские художники, живописцы, открывают для себя степлеры. Процесс натяжки холста на подрамник из каторжной работы забивания гвоздей превратился в праздник стрельбы из пистолета скобами! И вот, пришедший из далеких 80-х неведомый мальчик-индеец-казачок, превратившийся в художника Петра Быстрова, вновь возвращает нам открытие скобострела но теперь уже не как чего-то незаметного и вспомогательного, а как чего-то образотворческого. О, сколь чудны и неисповедимы пути твои, о, Искусство!!! Георгий Литичевский
Петр Быстров (1980), художник, член сообщества «Радек», живет в Москве.
Отзывы
К сожалению, на это событие ещё никто не оставлял отзывов.
Будьте первым!
Оставить отзыв